|
 Ты скучаешь, вата валит с неба,
По неделям вьюги и метели.
У дороги домики под снегом,
Будто белые медведи.
Заплутали мишки, заплутали,
Заблудились в паутинках улиц,
И Большой Медведице, как маме,
В брюхо звездное уткнулись.
Молоком течет по снегу ветер,
Обдувая сгорбленные крыши,
Будто белых маленьких медведей,
Языком шершавым лижет.
Эту песню знают наизусть все, кто в 70–80-е годы прошлого уже столетия приезжал в Домбай и Теберду не на один, а на несколько дней. Кто проводил эти дни в постоянном движении: поднимался на домбайские вершины, вгрызаясь «кошками» в ледяные скалы, любовался горными цветами и озерами, погружался в синее небо Кавказского хребта. А вечерами, когда звезды падали на горные склоны, сама луна усаживалась рядышком с туристами у костра, чтобы послушать песни в исполнении Халида Акаева. И самая любимая у них была песня о заблудившихся мишках.
Не было в некогда огромной стране, занимавшей одну шестую земной суши, человека, увлеченного горами и бардовской песней, который не знал Халида. И не только потому, что фотография с ним в красном лыжном костюме и солнечных очках, стремительно летевшим с горного склона, красовалась на всех буклетах того времени, рассказывающих о туристических и альпинистских предложениях Теберды и Домбая. И не потому также, что Акаев участвовал в соревнованиях союзного и международного уровней по горнолыжному спорту и альпинизму, был мастером спорта по альпинизму. А больше потому, что Халид был одним из лучших инструкторов горного туризма на Северном Кавказе. Но феномен его, по признанию друга и коллеги Акаева Альберта Байчорова, в том, что, когда Халид садился у костра и брал в руки гитару, вокруг него мгновенно собирались люди. Они могли часами слушать песни в его исполнении, его рассказы о горах и хранимых ими тайнах.
Халид Акаев родился и всю жизнь прожил в Теберде, работал в Домбае. Количество турбаз, которые в сезон были буквально переполнены, популярность горного туризма и альпинизма обеспечивали работой жителей курортного региона. А фактически все парни работали инструкторами: водили туристов в походы по известным на весь Союз маршрутам № 43, 327, 320, 310, ставили их на лыжи, выполняли функции сегодняшнего МЧС. Закрытые по природе карачаевские ребята открывались только в песнях, которые исполняли под гитару. Пять–шесть аккордов, мягкий глубокий голос с едва уловимым теплым акцентом, который сегодня можно услышать только в кинофильмах тех лет, тающие в вечерних сумерках снежинки, потрескивание дров в костре и запах из ароматов земли, листвы и снега — и в горы влюблялись без остатка и навсегда.
Вечер догорает, горы замирают.
Мы идем лесной тропой.
Звезды оживают, радостно мерцают
И синеет дымка над рекой.
Ах, как хорошо вместе под луной
Любоваться этой красотой,
Снежными вершинами голубой долины
И тропой, усыпанной листвой.
За рекой в Домбае музыка играет,
И шумит ей в тон река.
Тишина лесная душу наполняет,
Песня донеслась издалека.
Я хотел бы очень видеть эти ночи,
Только видеть их с тобой.
Ну зачем мне Сочи и другие ночи?
Только б любоваться Тебердой. — Туристы, приезжавшие к нам из России и других республик, через нас знакомились с песнями Юрия Визбора, Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы, Евгения Клячкина, Юрия Кукина и других авторов, — вспоминает Альберт Байчоров. — Мы были своеобразными распространителями их творчества. А они у нас писали свои лучшие песни. Именно здесь родились «Домбайский вальс», «Хижина» Юрия Визбора.
Но и сами тебердинские инструктора-барды сочиняли песни: Акаев и Байчоров также писали чудесные стихи о родных краях, о горах, о мужской дружбе, о женщинах, конечно. Да, молодые, спортивного сложения, общительные, со своеобразным кавказским чувством юмора и ни с какой другой не сравнимой манерой ухаживать за женщинами, домбайские ребята умели нравиться. А Халид был любимчиком — со всей страны ему приходили посылки от девушек, на которых значился такой адрес: «Теберда, Халиду Акаеву».
Впрочем, писали ему и присылали посылки не только женщины. Семья Акаевых, его жена и двое сыновей, как все, кто живет на Кавказе, была гостеприимной. Двери дома всегда были открыты для друзей, людей, хотевших увидеть горы, испытать себя в них, подружиться с ними. Удивлял гостей хозяин дома необыкновенным талантом рассказчика и… столом. Круглый год он питался только дарами природы и гостей угощал тем, что можно было добыть в данное время года: ягодами, грибами, рыбой — горы щедры с теми, кто в них влюблен.Спят в горах недотроги-вершины,
Те, что дружат с далекой луной.
Камнепады, метели, лавины
Охраняют их вечный покой.
Чтобы сверху увидеть полсвета,
Чтобы небо потрогать рукой,
Первым встретить багрянец рассвета,
Мы пришли в эти горы с тобой.
Шаг за шагом все ближе к вершине,
В облаках проложили тропу,
И оставили клекот орлиный
Где-то там меж ущелий, внизу.
Нам с тобою шагать по дорогам
И встречать в жизни новых друзей.
Мы ушли от родного порога,
Так для нас и верней и нужней.
Походы, в которые водил Халид Акаев, многие вспоминают с ностальгией. Дорога в Сухуми и Адлер была украшена альпийскими цветами и песнями Акаева. А вот походов по военным тропам, какие делали Халид и его товарищи, сейчас очень не хватает. Одно такое восхождение стоит тысячи рассказов о войне.
«Еще в 80-е годы, когда я жила и работала в школе в Теберде, — рассказывает декан факультета внеаудиторной работы Пятигорского филиала СКАГС Галина Гончар, — ходила с Акаевым в поход по военной тропе. Помню свое потрясение, когда мы вышли на поляну, усыпанную рододендронами, и вдруг оказалось, что под ними скрыты землянки советских солдат. За ними тогда ухаживали, там все сохранялось, как было в 1942 году: полевой чайник, каски, гильзы… И Халид пел о войне, о ее памятных событиях… Рассказывали, что иногда он чуть отклонялся от тропы, чтобы показать место, связанное с войной, но о котором мало говорили. В Домбае есть одна скала, на которой на альпснаряжении советские солдаты провисели три дня, пытаясь ослабить внимание фашистов. От неожиданности их нападения зависел исход военной операции. Наши солдаты успешно справились с заданием. А песня в исполнении Халида не позволила забыть об этом подвиге».
Благодаря Халиду Акаеву не забыт и подвиг солдат, погибших на Марухском перевале. Во время одного из походов с группой туристов — студентов ставропольского вуза они обнаружили замерзшие останки советских ребят, попавших под лавину. Сохранилось все, документы в том числе. По ним нашли родственников погибших, провели торжественные траурные мероприятия по погребению солдат. И создали музей-памятник защитникам перевалов Кавказа. Он находится между Черкесском и Карачаевском и представляет собой падающие с высоты горы бетонные плиты.
Многие, кто знал Халида, говорят и о его удивительной способности вселять в людей уверенность. «У него всегда на лице была улыбка, — вспоминает Галина Гончар, — и он всегда говорил: «Мы эту проблему решим». И как-то сразу становилось спокойно, и все разрешалось».
Он до последнего дня был таким, не позволял никому впадать в уныние, себе в том числе. Халид Акаев ушел из жизни в 1991 году. Он мог без страховки залезть на скалу, вызволить упавших в ледниковую трещину, дойти в лунную ночь с друзьями до перевала и большими дугами спуститься к «Хижине», но болезнь победить не смог. Его семья и сегодня живет в Теберде: жена работает старшей медсестрой в санатории, старший сын основал свою спортивную школу в Теберде, младший учится в Пятигорске. А сразу после ухода Халида его друзья, барды и поклонники авторской песни организовали и вот уже больше десяти лет проводят фестиваль памяти Акаева «Горные вершины». Каждый год в августе Халид собирает всех их в Домбае на большой поляне.
«Друзья уходят, их все меньше, — качает головой Альберт Байчоров. — Возьмешь гитару в руки и приходит тоска — все куплеты, все аккорды связаны с ними…»
Шуршат мостовыми, шуршат за порогом,
растаяв, шаги во мгле.
И снова за ними иду я в дорогу,
на тысячу зим и лет.
И будто во сне, уходят куда-то
по городам глухим
Шаги в тишине, шаги по асфальту
и даже по сердцу шаги.
Их просишь вернуться, забыв осторожность,
за ними бежишь вослед.
И счастье становится невозможным
на тысячу зим и лет.
А люди уходят и не остаются, забыт
и потерян их след.
И снова тебя я прошу вернуться
на тысячу зим и лет.
Но будто во сне, уйдут безвозвратно
по городам глухим
Шаги в тишине, шаги по асфальту
и даже по сердцу шаги. После упадка 90-х годов Домбай потихоньку возрождается. Многим не нравится, в каком направлении курорт развивается, но думается, время все расставит по своим местам. Совершенно ясно одно: умный хозяйственный подход к делу поможет ему встать на ноги и поднять за собой Теберду. Будет ли место на этом новом курорте тем масштабным походам со спальными мешками и вечерами у костра с гитарой, которые были в той большой и дружной стране? Можно с полной уверенностью сказать, что будет. Ведь не перевелись еще романтики. И если мы вместе с ними возьмемся за дело, поможем друг другу вспомнить о дружбе и добрососедских отношениях, восстановим маршруты и проложим новые, то у нас будет право сказать:
…прожитого не жаль,
Лишь бы знать, что есть на свете горы,
В которые так просто убежать.При подготовке статьи были использованы песни советских бардов из репертуара Халида Акаева.
Светлана Павленко
Вернуться назад
|
